(мать одного из родителей)

идиом. бабушка (мать одного из родителей)

→ Наши благодарности

Вот хронология зарождения этой книги. Приводим только факты и письменные свидетельства.

Сдана в редакцию издательства "Питер" рукопись нашей первой совместной книжки (Московцев Н. Г., Шевченко С. М.. Бизнес по-русски, бизнес по-американски. — СПб., Питер, 2003. 352 с.). В качестве одного из шести приложений в нее включен и "Краткий словарь сленга", что было давно задумано, но с редакцией не обсуждалось. Мы за его судьбу побаиваемся - там ведь кроме выражений шутливых есть и настоящие ругательства (правда, американские).

Из тогдашней переписки авторов (книга, как и нынешняя, писалась в Чикаго и Питере, и все обсуждалось через интернет):

- Коля, а "словарь"-то там еще никто не видел? Наш редактор упадет со стула! Скорее всего, нам просто этого напечатать не дадут, но ты настаивай.

Книга с "Кратким словарем" уже в типографии. В дело все пошло, к нашей радости, без купюр. Наш смелый редактор Светлана Шевякова на стуле усидела. Ее тогдашние комментарии:

Появилась идея издать "Словарь сленга", уже в полном варианте, отдельной книгой. Но в редакции поначалу не вдохновили:

Идея издать крепнет. Поискали в интернете что-нибудь про "Ляпсус". Нашли. Оказывается, это первое в России издательство, выпустившее монографию, посвященную слову "Х**". Понравилось нам это не очень, мы-то ведь не так уж прямо... Но с издательством связались. Их ответ был примерно таким:

Книжка с "Кратким словарем" вышла. Начали получать отзывы. Вот фраза из одного:

В "Питере" отзывы читали тоже (а были положительные и от филологов), и вообще пришла пора поисков новых подходов к читателю. Согласились рассмотреть план-проспект "Словаря". Мы тут же, аккурат в День защитников Отечества, его и отослали в редакцию (все символично - солдаты, как вы ниже прочтете, с крепким словом связаны намертво).

Original Message From: Moskovtsev To: Svetlana Shevyakova Sent: Sunday, February 23, 2003 11:10 PM

Посылаем, как договорились, первый вариант плана-проспекта "Словаря". Материал сыроват, зато написан с рекламным нахальством. Идея выглядит симпатичной и реализовать ее нам интересно. Сделать веселую и полезную книжку реально. Пожалуйста, оцените (с присущими Вам оперативностью и умением ухватить суть), что стоит доработать для заключения договора. Что доделывать по самой книге - нам ясно.

Авторы.

Дата: 23 февраля 2003 г.

1. ВАШУ МАТЬ, СЭР! Иллюстрированный путеводитель по американскому сленгу.

2. ИЗВИНИТЕ ЗА ВЫРАЖЕНИЕ... Словарь-путеводитель по американскому сленгу.

3. АМЕРИКАНСКИЙ СЛЕНГ. Иллюстрированный словарь с примерами из жизни.

4. ТАК ГОВОРЯТ В АМЕРИКЕ, или Язык носителей для неформального общения.

5. Словарь озорной американской лексики.

6. Русско-американский разговорник с простым народом.

7. ВАС ПОЙМУТ! Пособие по освоению веселых и сильных американских выражений.

8. Популярные приколы и крепкие словечки американцев.

9. СЛЕНГ, по которому американцы узнают своих.

10. Словарь несловарного американского.

11. Языковое пособие по американской психологии, юмору и сексу.

12. Главные неприличные американские слова в тактичном переводе с картинками.

13. Нейролингвистический анализ туалетной письменности США.

14. Занимательный американский c картинками для взрослых.

15. Слова, которых нам не хватает в Америке.

16. Америка и английский, которых мы не знаем.

После серьезного и длительного обсуждения авторы пришли к следующему.

Для коммерческого успеха название этой не совсем обычной книги должно быть "горячим", парадоксальным, чуть хулиганским, на грани фола (но только на грани!), шокирующим (но в рамках приличий!). Наиболее соответствует этим требованиям название №1, которое мы и предлагаем утвердить в качестве рабочего. На первый взгляд оно крутовато, но к этому быстро привыкаешь. Зато такое название заставляет встрепенуться и сразу привлекает внимание потенциальных читателей (проведенный нами выборочный экспресс-опрос жителей Санкт-Петербурга и русскоязычного населения Чикаго это подтвердил). Глаз на нем точно остановится, и в руки книгу возьмут, а под обложкой будет еще интереснее. Название №3, также приемлемое и достойное, смотрится на фоне первого как академичное, пресное, чересчур выдержанное и чуть ли не пуританское. Название №2 - промежуточный вариант, содержащий лишь легкий намек на что-то крамольное. Остальные обсуждавшиеся варианты названия также приводим. Все вместе они дают хорошее представление о книге.

Предлагаем рискнуть и выбрать вариант №1!

Книга - комментированный и иллюстрированный словарь живой несловарной (Мы имеем в виду, конечно, обычные словари, а не специальные словари сленга.) американской лексики. Используют такую речь в неофициальной обстановке. Она бывает веселой, смачной, вульгарной, иносказательной ит.д., но никогда - пресной и скучной. Этим словам в школе не учат, но каждый американец знает их с детства (как и мы - отечественные аналоги). Не понимая их и не зная об уместности употребления, ты никогда не сможешь выглядеть среди американцев своим, не будешь понимать большинства их шуток. Словом, каким бы ты ни был специалистом и знатоком классического английского, не имея представления о приводимой в словаре неформальной лексике, всегда будешь восприниматься в Америке как "чукча" или "чайник". С соответствующими шансами на успех.

Все, кто пользуется языком (любым) и когда-либо видел американские фильмы. Особенно те, кто изучает английский. Люди, желающие более активно использовать его для общения, чтения американской прессы, знакомства с культурной жизнью США ит.д. В частности молодежь, любящая юмор и далекая от чопорности. Читателями книги будут все, кто хочет более активно, на хорошем уровне взАؐܐސԐՐّQҐސҐБ‘̠с окружающим нас миром, а значит, быть "на ты" с его основным международным языком.

Эту книгу, к ужасу родителей, будут нарасхват раскупать учащиеся наших английских школ и студенты. Ведь в ней есть та живинка и крутизна, которых при классическом изучении английского и американской культуры так недостает. Авторы старались балансировать на грани сегодняшних приличий и запретов, понимая, что исторический удел последних - отступать. Наиболее интересное всегда родится на стыке: наук, языков, культур, приличного с неприличным. Вспомним, для своего времени и Шекспир и Пушкин были рушащими языковые нормы революционерами.

Это не обычный словарь сленга. Написан он вне строгих единообразных правил. Во-первых, авторы старались избегать как вульгарно-прямых, грубых переводов нецензурных выражений (не разочаровывайтесь - самое интересное оставили), так и описания интимных органов и действий только с помощью традиционных для словарей медицинских терминов или латыни. Широко использованы аналогии, идиомы, эвфемизмы и другие приемы. Как все это будет читаться - оценит читатель. Но писать так очень весело и интересно. Во-вторых, авторы стремились не к фундаментальности и полноте охвата американского сленга, а к включению в книгу только действительно живых, актуальных для американцев слов и выражений. Их популярность подтверждается иллюстрациями. Наконец, в-третьих, это не просто пособие по изучению языка, а и справочник по американской жизни, без понимания которой многие тонкости речи уловить невозможно. Часть материала дана в форме полуюмористических тестов, позволяющих озадачить читателя, заинтересовать его в информации и тем самым ненавязчиво ее навязать.

Книга написана не филологами, которых профессионализм неминуемо загоняет в определенные рамки. Задумана и подготовлена она стремящимися к латеральности мышления учеными-естественниками, ценящими юмор и парадоксы. Авторы не понаслышке знают вкус великого и могучего русского и обладающего еще более богатыми традициями и широтой английского. Один из них живет в США, пишет и думает на американском английском, периодически бывая в России. Второй - наоборот.

Книга дает читателю реальное, проверенное и "прожитое" авторами представление о несловарном американском. Она научит понимать юмор, отличать неприличные предложения от вполне пристойных, разбираться, что из крепких словечек когда и где уместно употребить. Она поможет читателю быть и выглядеть во всех ситуациях понимающим, вовлеченным, а значит, заслуживающим уважения и интереса собеседником и партнером. Сделает его общение с носителями американского английского более полным и интересным.

В работе проанализированы польза и вред ругательств, их происхождение, функции, национальные особенности, связь с юмором ит.д. Эта теоретическая часть рассматривает вопрос шире, чем собственно словарь. Указанные главы будут наверняка интересны даже тем, кто никаких языков, кроме родного, не знает.

Наконец, словарь-путеводитель в целом - это просто занимательное и полезное чтение.

Вот изложенные без излишней скромности (т.е. по-американски) оригинальные и сильные стороны предполагаемого издания. Излагаем их по пунктам ("изюминкам").

1. В тексте обсуждаются только самые популярные, часто встречающиеся, остроумные или специфически интересные для российского читателя американские сленговые обороты. Все описанное живо и актуально: авторы слышали, употребляли и видели (см. иллюстрации) обсуждаемые слова и выражения лично.

2. Материал излагается не академично, а весело и легко: являясь членами международных академий, авторы могли себе это позволить. Такой стиль изложения неоднократно использовался ими в статьях для российской и американской периодики и доказал свою привлекательность ("Journal of Irreproducible Results", "Психологическая газета", "Химия и жизнь" и др.) Юмор - всегда плюс для любого издания, в том числе и словаря.

3. Широко использованы иллюстрации. При составлении словарей такой прием применяется нечасто. Здесь же, когда пояснить многие вещи не выходя за рамки приличий непросто, их прямой "показ" часто незаменим.

4. Использованы многие оригинальные американские источники, недоступные для российского читателя.

5. Наконец, "большой изюминкой" является сама тема книги. Популярной литературы подобного содержания на рынке практически нет, интерес же к ней несомненен. Известно, что для масс чрезвычайно интригующи интимные (как глубоко личные, так и не совсем приличные) подробности из жизни звезд. Сленг же, всегда густо замешанный на психологии, юморе и сексе, авторы предлагают рассматривать как интимную подробность из жизни целого народа. Причем в данном случае - народа-звезды, каким без сомнения является самый раскрученный сейчас в мире - американский.

Николай, время пить шампанское!!! Ваш словарь прошел на Издательском совете "на ура"! По поводу названия пришлось консультироваться с юристами. Оставили "Вашу мать, сэр!"

Издательство ООО "Питер Принт", именуемое в дальнейшем "Издательство", в лице Генерального директора Усманова В.В., действующего на основании Устава, и гражданин Московцев Н.Г. (от имени авторского коллектива Московцев Н.Г., Шевченко С.М., на основании доверенности от 27 марта 2003 г.), именуемый в дальнейшем "Автор", заключили настоящий договор о нижеследующем:

1. Автор обязуется создать и передать Издательству для издания свое произведение с рабочим названием:

"Вашу мать, сэр! Иллюстрированный путеводитель по американскому сленгу".

...Автор обязуется предоставить Издательству (сдать на почту) рукопись произведения не позднее 30 октября 2003 года.

...

Договор специально подписали 1 апреля - так веселее!

Вот и вся правдивая история. Верите? И правильно делаете.

  Токийская повесть

   1953 – Япония (135 мин)

     Произв. Shochiku, Ofuna

     Реж. ЯСУДЗИРО ОДЗУ

     Сцен. Кого Нода, Ясудзиро Одзу

     Опер. Юхару Ацута

     Муз. Кодзюн Сайто

     В ролях Тисю Рю (Сюкити Хираяма), Тиэко Хигасияма (Томи Хираяма), Со Ямамура (Койти Хираяма), Миякэ Кунико (Фумико Хиряма), Дзэн Мурасэ (Минору Хираяма), Харуко Сугимура (Сигэ Канэко), Нобуо Накамура (Курадзо Канэко), Сэцуко Хара (Норико Хираяма), Сиро Осака (Кэйдзо Хираяма), Кёко Кагава (Кёко Хираяма), Тоакэ Хисао (Осаму Хаттори), Тэруко Нагаока (Ёнэ Хаттори), Эйдзиро Тоно (Санпэй Нумата).

   Сюкити и Томи Хираяма, пожилые супруги, всю жизнь прожившие вместе с дочерью Киоко в маленьком порту Ономити на юге Японии, отправляются в Токио навестить детей. Это очень длинное путешествие, и совершают они его, несомненно, последний раз в жизни. Сначала они проводят несколько дней у сына Койти, районного врача, которому едва хватает на них времени. Его дети, вечно всем недовольный 12-летний мальчуган и мальчик помладше, довольно безразлично воспринимают бабушку с дедушкой. Затем старики переселяются к дочери Сигэ, довольно жадной женщине, владеющей парикмахерской. Та поручает Норико, вдове одного из сыновей Хираямы, погибшего на войне 8 лет назад, показать им Токио. Сюкити и Томи проводят великолепный день в обществе Норико, щедрой и приветливой молодой женщины, и с удовольствием предаются вместе с ней воспоминаниям об их сыне Содзи.

   Из соображений экономии Сигэ предлагает Койти отправить родителей на минеральный курорт Атами. Однако шум, жара и усталость заставляют их вернуться раньше, чем предполагалось. Тогда договариваются, что мать поселится у Норико, а отец – у своего старого друга из Ономити, давно уже переехавшего в Токио: господина Хаттори, нотариуса. «Вот мы и стали бездомными», – смеясь, заключает отец. Вместе с Хаттори и с еще одним другом он проводит вечер и часть ночи за веселой попойкой. Полиция отвозит его и 3-го друга к Сигэ: оба мертвецки пьяны. Мать превосходно проводит время с Норико, которая при расставании дает ей немного денег на карманные расходы.

   На обратном пути матери становится плохо; они с мужем вынуждены остановиться у сына Кэйдзо, живущего в Осаке. Чуть позже Койти получает телеграмму о том, что родители добрались домой, но матери стало хуже. Вскоре все дети собираются у ее постели. Она впала в кому и никого не узнает. Кэйдзо приезжает уже после ее смерти. После похорон дети разъезжаются – все, кроме Норико, которая остается на несколько дней, чтобы составить компанию свекру и Киоко. Киоко обвиняет братьев и сестер в эгоизме. Отец советует Норико, уставшей от скучной жизни, забыть о Содзи и снова выйти замуж. Сам же он должен теперь привыкать к одиночеству.

   ►  Из всех фильмов Одзу этот наиболее известен заграничному зрителю. Сами японцы выше ценят Позднюю весну, Banshun, и они, несомненно, правы. «Через эволюцию родителей и детей, – говорил Одзу, – я показал начало распада японской системы семейных взаимоотношений». Сделал он это, по своему обыкновению, очень скромно и аккуратно, стараясь не давить на зрителя, чтобы не испортить впечатление от фильма. Своей скромностью он напоминает героя Тисю Рю, который не хочет слишком строго судить детей («Они не так любезны, как раньше, но все равно любезнее многих», – говорит он жене). Стиль фильма старается сохранить равновесие между осознанием очерствения сердец у детей и не менее сознательной покорностью обстоятельствам, которые могут объяснить, если не оправдать, такой эгоизм. В авторской интонации также сохраняется равновесие между сожалением и безмятежным спокойствием. Токийская повесть – типичный пример элегии, в которой автор дает почувствовать свою боль, не окрашивая ее в беспросветно черные тона.

   Важнейшее значение для фильма имеет образ невестки (Сэцуко Хара). Этот персонаж не только по контрасту выделяет безразличие других детей: он помогает нам понять, что Одзу, истовый защитник семейных ценностей, еще больше отстаивал добродетели отдельной личности. Наконец, этот персонаж помогает вывести оригинальную мораль картины – ключевой элемент для Одзу: мы видим, что тот, кого встречают холоднее всего, готов отдать больше остальных.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (770 планов) в журнале «L'Avant-Scène», № 204 (1978). Сценарий и диалоги выпущены отдельным томом в издательстве «Publications Orientalistes de France» (1986; фр. название картины – Путешествие в Токио, Voyage a Tokyo).

  Колокола Святой Марии

   1945 - США (126 мин)

     Произв. RKO, Rainbow Pictures (Лео Маккэри)

     Реж. ЛЕО МАККЭРИ

     Сцен. Дадли Николз по сюжету Лео Маккэри

     Опер. Джордж Барнз

     Муз. Роберт Эммет Долан

     В ролях Бинг Крозби (отец О'Мэлли), Ингрид Бергман (сестра Мария-Бенедикта), Генри Трэверз (мистер Хорэс П. Богардус), Рут Доннелли (сестра Майкл), Рис Уильямз (доктор Маккэй), Уильям Гарган (отец Пэтси), Джоан Кэрролл (Пэтси), Дики Тайлер (Эдди), Уна О'Коннор (миссис Брин).

   Отец О'Мэлли приезжает на замену отцу Фогерти, не сумевшему достойно справиться с обязанностями куратора приходской школы Святой Марии, которую содержат монашенки. Он знакомится со старшей воспитательницей сестрой Бенедиктой и быстро понимает, что их педагогические воззрения различаются по многим пунктам. Сестра Бенедикта научила юного Эдди «подставлять другую щеку», и теперь мальчик слывет трусом в регулярных стычках с другим мальчиком, который вызывает восхищение отца О'Мэлли своей драчливостью. Сестра Бенедикта покупает самоучитель по боксу и тренирует своего любимца, чтобы тот смог дать отпор противнику. Отец О'Мэлли, со своей стороны, принимает в школу Патришу, девушку-подростка, которую воспитала мать-одиночка, брошенная мужем-пианистом. Патрише нелегко дается учеба, и О'Мэлли, чтобы вернуть ей веру в себя, помогает ей поправить сочинение о 5 чувствах. Он объясняет Патрише, что существует 6-е чувство, без которого применение первых 5 будет весьма неполным: это чувство здравого смысла.

   Сестры Святой Марии в своей наивности обращают к богу пылкие молитвы, чтобы их сосед мистер Богардус, эгоистичный и безжалостный делец, принес им в дар здание, прилегающее к школе: на его реставрацию он тратит немалые средства. Они думают, что для исполнения их желания достаточно молитв. А Богардус мечтает присвоить себе обветшавшее здание школы, чтобы построить на его месте парковку. От переутомления у него развилась болезнь сердца. О'Мэлли советует лечащему врачу Богардуса внушить пациенту, что лучшее средство от всех физических и душевных недугов - творить добро ближним. В самом деле, словно по волшебству, Богардус открывает для себя радости доброты и дарит школе соседнее здание.

   О'Мэлли находит мужа матери Патриши и мирит супругов. Накануне выпускного экзамена Патриша видит отца (которого даже не знает в лицо) с матерью и воображает, что та завела себе любовника. Она проваливает экзамен. О'Мэлли пытается уговорить сестру Бенедикту завысить девушке оценки, но сестра непреклонна. В день вручения дипломов Патриша признается сестре Бенедикте, что она завалила экзамен нарочно, чтобы еще один год провести в школе. О'Мэлли знакомит ее с отцом, и девушка наконец-то видит родителей вместе.

   У сестры Бенедикты проявляются первые симптомы туберкулеза. Врач просит О'Мэлли перевести ее в более сухой климат - например, в Аризону, - но не говорить ей о болезни, чтобы сестра не падала духом. В момент расставания О'Мэлли не выносит растерянности сестры, которая думает, что ее наказали за то, что она не справилась со своими обязанностями. Он говорит ей, что у нее туберкулез. Сияя от радости и признательности, сестра пылко благодарит его: «Вы снова меня осчастливили»,

   ► После неожиданного успеха фильма Иду своим путем, Going My Way Маккэри никак не мог найти сценария, который мог бы сравниться с этим фильмом по уровню, и потому решил написать продолжение. Он снова выводит на первый план священника, сыгранного Бингом Крозби, и отправляет его исполнять долг среди монашенок, в месте, очень напоминающем место действия Иду своим путем: оазис спокойствия и безмятежности в самом сердце крупного города. В этом уединенном месте, которому, впрочем, грозит исчезновение, самые разнообразные человеческие проблемы, не потерявшие актуальности и по сей день (расставание родителей, заброшенность детей, неудачи в школе и т. д.), ищут и находят мирное и гармоничное разрешение. Колокола Святой Марии - не столь насыщенный событиями вариант Иду своим путем, но ему добавляет нежности и чистоты описание жизни монашек и католическое видение супружеских добродетелей. Гибкая, невидимая, весьма умелая и изобретательная драматургия придает действию внешнее сходство с четками: одна за другой следуют очень длинные сцены, настолько обособленные по длительности, содержанию и эмоциональному воздействию, что кажутся независимыми. На самом же деле между ними существует глубинная связь благодаря общему источнику вдохновения и общей конечной цели: реализовать жизнерадостную концепцию духовности и доброты как непрерывного очищения, ниспосланного судьбой лекарства от всех физических и душевных болезней человечества. Каждая такая сцена (тронная речь О'Мэлли перед монашенками, которые не могут удержаться от смеха при виде кошки, играющей с головным убором священника; урок бокса, который старшая воспитательница дает ученику; сценка рождения Иисуса, разыгранная детьми, и т. д.) выглядит гениальной импровизацией, рожденной прямо на съемочной площадке режиссером, чья счастливая способность к самовыражению (а у Маккэри это качество проявляется в полной мере) может сравниться лишь с твердостью убеждений.

   Фильм наполнен музыкой, как светской, так и церковной, хотя ее не так много, как в Иду своим путем. Говоря про одного персонажа, отец О'Мэлли точь-в-точь выражает точку зрения Маккэри: «Я люблю тех, кто любит музыку». Прототипом героини Бергман послужила одна из тетушек Маккэри, соучредительница монастыря Непорочного Сердца в Голливуде; режиссер даже назвал героиню ее именем - Бенедикта. Бергман играет в этом фильме свою самую прекрасную роль - в том смысле, что невозможно представить другую актрису, которая довела бы этот образ до такой степени открытости и наполненности. С каждым просмотром фильм пробуждает в зрителе сильные чувства, запрятанные где-то глубоко; смех перетекает в слезы, а слезы - в смех, исчезает всякая дистанция между зрителем и персонажами, поскольку ему передается все лучшее и благотворное, что есть в героях фильма. Впрочем, фильмы Маккэри и не ставят перед собой иных задач: «Я люблю, когда смеются: люблю, когда плачут, - говорил он, - люблю, чтобы история что-то рассказывала, и хочу, чтобы зритель, выходя из кинозала, чувствовал себя счастливее, чем перед сеансом».

   N.В. В конце главы VIII автобиографии Ингрид Бергман, написанной частично от третьего лица (Ingrid Bergman, Ma vie, Fayard, 1980), можно прочитать: «Это был счастливый фильм, во время съемок которого прошло традиционное вручение „Оскаров“, приза Киноакадемии». В 1943 г. - Ингрид была выдвинута на «Оскар» за роль Марии в фильме По ком звонит колокол, For Whom the Bell Tolls, 1943, но ее обошла Дженнифер Джоунз (Песнь о Бернадетте, The Song of Bernadette). Теперь же Бергман была номинирована за Газовый свет, Gaslight. До объявления лучшей актрисы Бинг Крозби и Лео Маккэри получили «Оскары» за лучшую мужскую роль и лучшую режиссерскую работу в фильме Иду своим путем. Когда же, в свою очередь, приз получила Ингрид, она отблагодарила Академию такими словами; «Я глубоко признательна за эту награду. Особенно приятно получить ее именно сейчас, поскольку я работаю с мистером Крозби и мистером Маккэри над фильмом под названием Колокола Святой Марии, и очень боялась, что завтра, увидев меня на площадке с пустыми руками, они откажутся со мной разговаривать!»

  Муж говорит во сне

   1935 - Япония (72 мин)

     Произв. Shochiku

     Реж. ХЭЙНОСКЭ ГОСЁ

     Сцен. Акира Фусими

     Опер. Ёдзи Охара

     В ролях Тодзиро Хаяси (Тамура), Хироко Кавасаки (Юкико), Эйко Такамацу, Рётаро Мидзусима, Токудзи Кобаяси, Сэцуко Синобу

   Каждое утро новобрачная Юкико целует мужа, уходящего на работу. Они никак не могут расстаться. Муж фотографирует жену утром, перед уходом, и вечером, возвращаясь домой. Его поджидает друг и коллега Тамура, и на работу они отправляются вместе. И каждое утро Юкико остается в доме одна и снова ложится спать, скрывая это от всех. Что за постыдная тайна кроется за таким странным поведением? Почему жена, обязанная работать и следить за хозяйством, спит круглые сутки? Виновата ли в этом только лень? Над этим ломают голову Тамура и его жена, а также соседи и даже бродячий лекарь, специалист по гипнозу, который долго наблюдает за Юкико через дыру в палисаднике и уже мечтает вылечить такую любопытную болезнь. Однажды утром друзья ссорятся, и Тамура бросает в лицо мужу ужасное известие: его жена каждое утро после его ухода снова ложится спать, и все об этом знают, кроме него. Муж возвращается домой, застает жену спящей и падает в обморок. Его мать тут же советует ему развестись. Муж устраивает Юкико суровый допрос. Она признается, что не спит по ночам, но причину хочет сохранить в тайне. Наконец, она называет причину: муж говорит во сне. Тот удивлен: он думал, что излечился от этой давней привычки. Юкико подолгу следит за мужем, чтобы не дать ему заговорить: своим терпением она победила его приступы. Однако у нее началась бессонница, и теперь ей не хватает ночной болтовни супруга. Муж рассыпается в извинениях. Отец Юкико хочет разорвать брак и забрать дочь обратно. Он спорит со свекровью. Все требуют, чтобы муж уснул, надеясь разобраться, что с ним происходит. Приходит лекарь, намеренный излечить супругу; ему говорят, что болен муж. Он достает метроном и гипнотизирует мужа. Вскоре уснувший муж начинает говорить. Он радуется, что женился на Юкико, и осыпает ее комплиментами. Затем успокаивает и слегка критикует родителей и просит всех родственников удалиться; что они и делают. Потом он сурово упрекает своего друга Тамуру, виня его во всем. Наконец, он просыпается и прогоняет лекаря, которого, кстати, разыскивает полиция. Оставшись наедине с Юкико, он признается, что не спал во время своей речи.

   ► Самый оригинальный период творчества Госё - его 1-е немые картины (Моя подруга и моя супруга, Madamu to nyobo, 1931; Жена говорит во сне, Hanayome to negoto, 1933: Муж говорит во сне, Бремя жизни, Jinsei no onimotsu, 1935). Это приятные и талантливые шутовские забавы, своеобразные клоунские антрепризы, которые с легкой и нежной иронией показывают незрелость симпатичных героев и насмехаются над японскими правами. Мишени для сатиры в Муже; послушание супруги перед супругом, священное отношение мании к труду, единство и сплоченность семейной ячейки. С точки зрения формы органичность игры, сдержанная эффективность гэгов, спокойное и извилистое развитие сюжета создают впечатление постоянной импровизации. Несмотря на почти полное сходство в названиях, Муж говорит во сне - это не продолжение фильма Жена говорит во сне. 2 картины всего лишь основаны на общей предпосылке, и во 2-м фильме автор находит ей гораздо более выгодное применение. В Жене пьяные студенты во что бы то ни стало хотят услышать, как говорит во сне молодая супруга одного. Для этого они остаются на всю ночь в доме у молодых супругов, но понесут наказание за свое любопытство, когда в дом ворвется банда грабителей и разденет их почти догола.

  Письмо незнакомки

   1948 - США (90 мин)

     Произв. Rampart (Джон Хаусмен)

     Реж. МАКС ОФЮЛЬС

     Сцен. Хауард Кох и Макс Офюльс по повести Стефана Цвейга (Brief einer Unbekannten)

     Опер. Фрэнк Планер

     Муз. Даниил Амфитеатров

     В ролях Джоан Фонтэйн (Лиза Берндль), Луи Журдан (Стефан Бранд), Мэди Крисченз (госпожа Берндль), Марсель Журне (Иоганн Штауффер), Джон Гуд (лейтенант Леопольд фон Кальтнеггер), Кэрол Йорк (Мария), Арт Смит (слуга Джон).

   Вена, 1900 г. За несколько часов до рассвета и дуэли с обманутым мужем, которой он, впрочем, намерен избежать, Стефан Бранд, в прошлом - знаменитый пианист, избалованный женским вниманием, получает длинное письмо от Лизы Берндль. Стефан погружается в чтение. В самой ранней юности Лиза влюбилась в него. Он переехал в дом, где жила Лиза. Она целыми часами слушала, как Стефан играет на пианино, и временами тешила себя иллюзиями, будто он играет только для нее. Лиза красиво одевалась, училась хорошим манерам, изучала жизнь великих музыкантов, чтобы однажды суметь понравиться Стефану. Она наблюдала за тем, как живет Стефан: а он часто приводил в дом женщин. Однажды мать объявила Лизе, что выходит замуж за коммерсанта из Линца. Стало быть, надо ехать туда.

   Лизе исполнилось 18 лет; молодой лейтенант просит ее руки; к большому удивлению родителей, она отвечает, что помолвлена с музыкантом из Вены. Вскоре она возвращается в Вену и устраивается в ателье мод. Каждую ночь Лиза бродит вокруг дома Стефана и однажды заговаривает с ним. Они чудесно проводят вечер за ужином в отдельном кабинете, потом в диораме на ярмарке, потом на танцах, потом катаясь по Вене в фиакре и гуляя пешком. Стефан приводит Лизу к себе. Некоторое время спустя он говорит ей, что едет в Милан, на концерт в «Ла Скала». Он должен вернуться через 2 недели, но не возвращается.

   Лиза рожает мальчика в монашеской обители и отказывается назвать имя отца. Когда ребенку исполняется 9 лет, она выходит замуж за дипломата Иоганна Штауффера. Однажды в опере она вновь видит Стефана. Он растратил попусту свой талант и больше не садится за рояль. Их взгляды встречаются: Лизе кажется, будто после их последней встречи время остановилось. Она выходит из театра, сославшись на мигрень. Стефан догоняет Лизу: ему кажется, что они встречались раньше, но память ему изменяет. Лиза садится в карету мужа. Тот клянется, что сделает все, что в его силах, но не позволит разрушить их брак. Проводив сына на вокзал, Лиза не может удержаться и опять ищет Стефана. Стефан пытается соблазнить Лизу, как будто видит ее впервые. Она понимает, что он совершенно забыл ее, и убегает. Ее сын умирает от тифа, которым заразился в поезде. Лиза завершает письмо словами, что больна тем же. К письму приложена записка о том, что она умерла с именем Стефана на устах.

   Соперник Стефана приезжает с адъютантами, чтобы проводить Стефана к месту дуэли. Это Иоганн Штауффер. Стефан не пытается бежать. Он садится в фиакр и едет за Штауффером. Он готов биться и, несомненно, умереть.

   ► 2-й американский фильм Офюльса. Эта картина, где каждый план «подписан» автором и доказывает, если это еще необходимо, удивительное мастерство Офюльса-экранизатора и невероятную способность голливудской системы принимать в свои ряды самые уникальные таланты, откуда бы те ни прибыли, и предоставлять им возможности развернуться в полную мощь. Офюльс никогда не был настолько самим собой, как в этой Вене, великолепно выстроенной в студийных павильонах. Он рисует портрет безнадежно влюбленной женщины, нежность и грусть которой медленно и непреклонно поднимаются к вершинам прекрасного. Камера Офюльса движется по коридорам домов, ныряет в лестничные проемы, прогуливается вдоль вокзальных перронов, переходит от одного персонажа к другому столь же виртуозно, сколь и естественно. Это торжество «текучего барокко», который улавливает и передает публике самые сокровенные чувства персонажей через их передвижения в пространстве. Играя друг с другом в прятки во времени, пространстве и сумерках памяти, Лиза и Стефан представляют собой идеальное сочетание важного и пустячного: с одной стороны, между ними существует непреодолимое влечение, с другой же - непоправимая несовместимость.

   Портрет Лизы, насколько возможно, лишен банальности. Сила и глубина этого портрета ощущается во всем фильме, но в сцене 1-й долгой встречи со Стефаном («Пожалуйста, расскажите о себе», - просит она Стефана, совершенно завороженная) они особенно незабываемы. Портрет Стефана не менее тонок и выразителен: ведь, возможно, фривольность запечатлеть еще сложнее, чем преданность, воплощенную в Лизе. В некоторых ракурсах Стефан напоминает «мужчину-проститутку», которых описывает Мопассан в одноименном тексте (***). Кроме того, он еще и денди-декадент, сошедший со страниц Уайлда, хотя на его внешности пока не отражается внутренняя изношенность. Мастерство Офюльса достигает вершин как в диалогах и актерской игре, так и в использовании пространства в декорациях и в монтаже. Обратите внимание на великолепный наплыв между планом Джоан Фонтэйн, спиной к зрителю идущей вдаль по перроне (где она только что рассталась с Луи Журданом), и планом монашенки, идущей лицом к зрителю к кровати, на которой рожает Джоан Фонтэйн. Связывая 2 сцены подобным, одновременно простым, волнующим и неожиданным приемом, Офюльс, как и всякий великий режиссер, раскрывает свою природу демиурга, способность быть в своем фильме безраздельным властелином времени и зрительских эмоций.

   N.В. Одноименный египетский ремейк Салаха Абу Сейфа (Risala men emra'a maghoula, 1962).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги: Virginia Wright Wexman, Rutger University Press, New Brunswick, New Jersey, 1986. См. также книгу Филиппа Роже, посвященную фильму: Philippe Roger, Editions Yellow Now, Belgique, 1989.

   ***

   --- «Ибо все мы во Франции - мужчины-проститутки: переменчивы, капризны, бессознательно вероломны, непоследовательны в своих убеждениях и стремлениях, порывисты и слабы, как женщины» (L'homme-fille, 1883, пер. Г. Рачинского).

  Безжалостный

   1948 – США (104 мин)

     Произв. Eagle Lion Films (Артур С. Лайонз)

     Реж. ЭДГАР ДЖОРДЖ УЛМЕР

     Сцен. С.К. Лорен и Гордон Кан по роману Дэйтона Стоддарта «Прелюдия к ночи» (Prelude to Night)

     Опер. Берт Гленнон

     Муз. Вернер Янсен

     В ролях Зэкэри Скотт (Хорэс Вудрафф Вендиг), Луис Хейуорд (Вик Лэмбдин), Дайана Линн (Марта Бёрнсайд / Мэллори Флэгг), Сидни Гринстрит (Бак Мэнзфилд), Люсиль Бремер (Криста Мэнзфилд), Марта Викерз (Сьюзен Дуэйн), Эдит Барретт (миссис Бёрнсайд), Деннис Хоуи (мистер Бёрнсайд), Реймонд Бёрр (Пит Вендиг), Джойс Арлинг (Кейт Вендиг).

   Вик Лэмбдин и его жена Мэллори приезжают в нью-йоркскую резиденцию богатого финансиста Хорэса Вендига, друга детства и бывшего партнера Вика. Вендиг собрал огромное количество знакомых, чтобы публично объявить, что дарит свою роскошную резиденцию государству и окончательно удаляется от дел. Те, кто хорошо знают финансиста, задумываются, что это: очередная хитрая попытка обмануть налоговую службу, или он искрение хочет обрести внутренний покой вдали от мира. Вик знакомит Вендига с Мэллори, и тот поражен ее сходством с Мартой, с которой в детстве дружили они оба.

   1-й флэшбек. В детстве, катаясь на лодке, Вик, Хорэс и Марта упали в воду. Хорэс спас девочку. Родители Марты, весьма состоятельные бостонцы, безгранично благодарны Хорэсу за спасение дочери. Узнав, что он рос в бедной семье, у разведенных родителей (отец их бросил, а мать плохо с ним обращалась), они практически усыновляют Хорэса. В день своего 18-летия Марта, обещанная Вику, призналась в любви Хорэсу. Вик уходит в сторону, доверив счастье Марты другу. Родители Марты помогают Хорэсу устроиться в Гарвард. Там он встречает Сьюзен и становится ассистентом ее дяди, крупного нью-йоркского биржевика. Он заявляет Марте, что вынужден с ней расстаться, и свадьбу приходится отменить. Судьба, объясняет он, вынуждает его «идти далеко, быстро и в одиночку».

   Наше время. Среди приглашенных ― чета Мэнзфилдов, Бак и Криста, которых Вендиг разорил и уничтожил по пути к богатству

   2-й флэшбек. Вик возвращается из Южной Америки, где работал инженером и сколотил состояние в 300 000 долларов. Он доверяет эти деньги Вендигу, и друзья становятся деловыми партнерами. Вик использует на Уолл-стрит влияние и средства одного процветающего банкира, чтобы постепенно разрушить финансовую империю могущественного Мэнзфилда. Мэнзфилд раскрывает намерения Вендига, прежде чем тот успевает довести задуманное до конца. Тогда Вендиг становится любовником его жены Кристы, которой принадлежит значительная часть семейного имущества. Он даже хочет жениться на ней. Та прямо говорит мужу, влюбленному в нее без памяти, что Вендиг даст ей то, что сам Мэнзфилд утратил давным-давно, – молодость. Вендиг женится на Кристе. Лишившись акций Кристы, империя Мэнзфилда вскоре обрушивается. После этого Вендиг подает на развод. Он отказывается помочь банкиру, который некогда его поддерживал. Это решение возмущает Вика, и он порывает с партнером после того, как банкир кончает жизнь самоубийством в конторе Вендига, где несколько дней безуспешно ждал приема.

   Наше время. Вендиг самым бесстыжим образом ухлестывает за Мэллори. Мэнзфилд пытается его задушить. В схватке оба падают в воду и тонут. Вик, на время сбитый с ног в драке, говорит жене о Вендиге: «Это был не человек. Это был образ жизни».

   ►  Одно из самых амбициозных «моралите» Улмера, снятое при относительно большом бюджете, подобные которому редко доставались этому принцу категории «Z». Это притча о фанатичной жажде успеха, почти оккультной силе, разрушающей человека изнутри и своими последствиями губящей тех, кто его окружает. В случае героя этого фильма жажда успеха отмечена глубокой иррациональностью и приравнивается к настоящему злому року, как и внутренне, так и внешне ведущему к трагедии. В самом деле, удача и собственная воля как будто нарочно толкают героя на вершину успеха лишь затем, чтобы безжалостнее с ним расправиться. В детстве непредвиденная случайность выталкивает Вендига из одной социальной среды в другую. Позднее женщины бросаются к его ногам, приносят в дар свои влиятельные связи. Лучший друг Вендига, человек честный и искренний, становится его партнером и какое-то время шагает рядом, а потом превращается в проницательного, но молчаливого свидетеля его падения. Именно потому, что персонаж Зэкэри Скотта не видит ясно собственную судьбу и слепо повинуется ей, он идет прямиком к гибели. Могло ли быть иначе? У персонажей Улмера почти полностью отсутствует свобода воли, и фильм увлекателен тем, что это одновременно и объективная критика бесчеловечного честолюбия (моральный аспект притчи), и описание демона, который пожирает человека изнутри и заставляет его всю жизнь мстить всему миру (фаталистический аспект притчи). В биографии этого патологически неудовлетворенного человека стремление к успеху постоянно соседствует с бессознательной и извращенной тенденцией к саморазрушению. На драматургическом уровне конфликты героя с женщинами, другом детства и главным врагом (чью роль грандиозно играет Сидни Гринстрит) обладают поистине шекспировскими масштабами. Работая с мизерным бюджетом, Улмер с удивительной эстетической прозорливостью подчеркивает ледяной, абстрактный, до умопомрачения диковинный аспект своего фатализма. Когда же ему предоставляют более приличный бюджет, как в данном случае, его персонажи приобретают большую психологическую и трагическую глубину. Великолепно работая с актерами (если удается найти достойных исполнителей), Улмер пытается постичь изнутри мучения и тайны своих персонажей, которые всегда прорываются наружу яркими, выразительными всполохами. Таким образом, творчество Улмера постоянно существует на рубеже между тем, что скрыто и замкнуто по определению (тайна, прошлое, комплексы персонажей), и тем, что, напротив, распахнуто: зияющей пропастью, в которую обрушиваются силы, которые слишком долго копились взаперти и теперь вырвались наружу. Образ тонущего человека (низвержения в пучину вод, которое фигурирует в зачаточной стадии уже в 1-м флэшбеке) завершает эти колебания с безупречной логикой. Эта логика характерна для стиля Улмера: здесь она хорошо заметна при немалом постановочном бюджете, но очень часто выживает и в других, гораздо более бедных картинах.

   БИБЛИОГРАФИЯ: о готическом, близком к Брейгелю понимании «моралите», которое выработал для себя Улмер, советуем прочитать последние страницы увлекательного и содержательного интервью, данного им Питеру Богдановичу и опубликованного в №№ 58–60 нью-йоркского журнала «Film Culture» (1974).